Gustav Meyrink

“Призраки, гигантские, бесформенные, свидетельствующие о себе разве что смертью, голодом и разрухой - невидимые участники тайных заседаний, алчной сворой теснящиеся вокруг крытых зеленым сукном столов, за которыми циничные честолюбивые старцы решают судьбы мира, они собрали свой страшный многомиллионный урожай и до поры до времени впали в спячку; но сейчас проснулся самый страшный из всех фантомов - уже давно тлетворный дух загнивающей культуры щекотал его ноздри, - и поднял из бездны личину Медузы, и рассмеялся в лицо одураченному человечеству, ибо то, что люди принимали за прогресс, ради чего мучились, страдали и приносили неисчислимые жертвы, оказалось огромным пыточным колесом, которое эти слепцы вращали в безумной надежде снискать для грядущих поколений свободу и которое они теперь, несмотря на все свои "знания", на веки вечные обречены приводить в движение.”

“Las causas no podemos reconocerlas nunca, todo lo que percibimos son los efectos. Lo que identificamos como causa en realidad no es más que un… presagio. Si suelto este lápiz, se caerá al suelo. Que el hecho de soltarlo constituya la causa de la caída puede creerlo un estudiante, pero yo no. Soltarlo es sencillamente el presagio infalible de la caída.”

“A brief rustling that broke off short, as if startled at itself, then deadly silence, that agonising, watchful hush, fraught with its own betrayal, that stretched each minute to an excruciating eternity.”

“I have not let myself be stultified by science, whose highest goal is to furnish a `waiting room', which it would be best to tear down.”

“[...] verzeihen Sie, daß ich so furchtbar gescheit daherrede, aber wenn man an der Universität ist, kommt einem eine Menge vertrottelter Bücher unter die Hände; unwillkürlich verfällt man dann in eine deppenhafte Ausdrucksweise.”

“Nothing essential happens through death, only through birth and that is the whole trouble - But shouldn't we be speaking of something more important than life and death?”