“…если говорят про вас, что у вас ум… то есть что вы больны иногда умом, то это несправедливо; я так решила и спорила, потому что хоть вы и в самом деле больны умом (вы, конечно, на это не рассердитесь, я с высшей точки говорю), то зато главный ум у вас лучше, чем у них у всех, такой даже, какой им и не снился, потому что есть два ума: главный и не главный. Так? Ведь так?”

“Это всегда особенное чувство - из засады смотреть, как появляются перед тобой враги. Вы никогда один одного не видели, не знали, что другой есть на земле, но где-то что-то сложилось так, а не иначе, и нет теперь людей, более связанных друг с другом, чем вы. Одна жизнь на двоих, одна смерть на двоих - делите!”

“Вот я помню: когда была ребенком, в моде были, -- ах, не только у ребят, но и у взрослых, -такие штуки, назывались "нетки", -- и к ним полагалось, значит, особое зеркало, мало что кривое -- абсолютно искаженное, ничего нельзя понять, провалы, путаница, все скользит в глазах, но его кривизна была неспроста, а как раз так пригнана... Или, скорее, к его кривизне были так подобраны... Нет, постойте, я плохо объясняю. Одним словом, у вас было такое вот дикое зеркало и целая коллекция разных неток, то есть абсолютно нелепых предметов: всякие такие бесформенные, пестрые, в дырках, в пятнах, рябые, шишковатые штуки, вроде каких-то ископаемых, но зеркало, которое обыкновенные предметы абсолютно искажало, теперь, значит, получало настоящую пищу, то есть, когда вы такой непонятный и уродливый предмет ставили так, что он отражался в непонятном и уродливом зеркале, получалось замечательно; нет на нет давало да, все восстанавливалось, все было хорошо, -- и вот из бесформенной пестряди получался в зеркале чудный стройный образ: цветы, корабль, фигура, какой-нибудь пейзаж. Можно было -- на заказ -- даже собственный портрет, то есть вам даваликакую-то кошмарную кашу, а это и были вы, но ключ от вас был у зеркала. Ах, я помню, как было весело и немного жутко -- вдруг ничего не получится! -- брать в руку вот такую новую непонятную нетку и приближать к зеркалу, и видеть в нем, как твоя рука совершенно разлагается, но зато как бессмысленная нетка складывается в прелестную картину, ясную, ясную...”

“Персонаж всегда имеет право спросить у человека, кто он такой. Потому что персонаж и в самом деле всегда имеет свою собственную жизнь, отмеченную характерными, ему одному присущими чертами... Персонаж всегда есть "кто-то". Между тем человек - разумеется, не вы, сударь, - человек вообще часто может быть и "никем".”

“И то, что они целуют вас - ничего не значит, и то, что они выходят за вас - ничего не значит. Всю жизнь будете думать, что она вас любит, и она вам это будет говорить, и не узнаете правды, и проживёте счастливо...”

“Если вы можете начать свой день без кофеина,Если вы всегда можете быть жизнерадостным и не обращать внимания на боли и недомогания,Если вы можете удержаться от жалоб и не утомлять людей своими проблемами,Если вы можете есть одну и ту же пищу каждый день и быть благодарным за это,Если вы можете понять любимого человека, когда у него не хватает на вас. времени,Если вы можете пропустить мимо ушей обвинения со стороны любимого человека, когда все идет не так не по вашей вине,Если вы можете спокойно воспринимать критику,Если вы можете относиться к своему бедному другу так же, как и к богатому,Если вы можете обойтись без лжи и обмана,Если вы можете бороться со стрессом без лекарств,Если вы можете расслабиться без выпивки,Если вы можете заснуть без таблеток,Если вы можете искренне сказать, что у вас нет предубеждений против цвета кожи, религиозных убеждений, сексуальной ориентации или политики,Значит вы достигли уровня развития своей собаки”