“У меня нет будущего. Не иметь будущего — это почти то же, что не подчиняться земным законам.”

“Любимая — я не знаю, что из этого выйдет, и я нисколько не хочу знать этого. Не могу себе представить, что когда-нибудь я полюблю другого человека. Я имею в виду — не так, как тебя, я имею в виду — пусть даже маленькой любовью. Я исчерпал себя. И не только любовь, но и все то, что живет и дрожит за моими глазами. Мои руки — это твои руки, мой лоб — это твой лоб, и все мои мысли пропитаны тобой, как белые холстины коптов пропитаны тысячелетним невыгорающим пурпуром и королевским цветом золотого шафрана.”

“Люди больше не различают зова. Они даже не слышали его. В них нет ничего от Алкивиада и Дионисия; даже от Сократа — и то ничего нет. В них нет и небесной двусмысленности; они до ужаса однозначны. В них нет «Больше!» — они все уменьшают.”

“Знакомо ли тебе чувство, когда просто стыдно перед самим собой за то, что принимал всерьез человека, который был не более чем красивой пустышкой, и что ты не можешь заставить себя сказать ему об этом, а предпочитаешь по-прежнему любезничать с ним, хотя тебя уже тошнит от всего этого!”

“Привязанность к собственности ограничивает и сковывает... Владеть всем это значит не владеть ничем.”

“- В клинике, как в монастыре, - сказала она. - Заново учишься ценитьсамые простые вещи. Начинаешь понимать, что это значит - ходить, дышать,видеть. - Да. Счастья кругом - сколько угодно. Только нагибайся и подбирай. Она удивленно посмотрела на него. - Я говорю серьезно, Равик. - И я, Кэт. Только самые простые вещи никогда не разочаровывают.Счастье достается как-то очень просто и всегда намного проще, чем думаешь.”

“Посмотри, что с нами стало. Насколько мне известно, только у древних греков были боги вина и веселья — Вакх и Дионис. А у нас вместо них — Фрейд, комплекс неполноценности и психоанализ, боязнь громких слов в любви и склонность к громким словам в политике. Скучная мы порода, не правда ли?”