“«Слишком шумно и промышленно становится в человечестве, мало спокойствия духовного», — жалуется один удалившийся мыслитель. «Пусть, но стук телег, подвозящих хлеб голодному человечеству, может быть, лучше спокойствия духовного», — отвечаает тому победительно другой, разъезжавший повсеместно мыслитель, и уходит от него с тщеславием. Не верю я… телегам, подвозящим хлеб человечеству!”

“Я кланяюсь и закрываю за собой дверь, но он уже не смотрит в мою сторону. Рядом с кабинетом никого нет. Сбоку от стены стоит поднос. Сам себе удивляясь, я открываю крышку чайника и плюю в него. Должно быть, стресс.”

“Он убирает волосы с моего лба и громко плачет. Я никогда не слышала, чтобы он плакал. Даже когда умерла мама. Он сжимает мою руку с силой, о существовании которой в его старом теле я не подозревала, и вспоминаю, что я - это все, что у него есть, и что он опять, как и раньше, - весь мой мир. Кровь продолжает в спешке нестись по моему телу. Скорей, скорей, скорей. Мы всегда спешим. Может быть, я опять спешу. Может быть, мне еще не время уходить.”

“А сега - сега тя бе влязла в него, тя беше в него, тази тяхна среща няма да свърши никога, няма да отмине, той няма никога да се събуди от този сън. И защо не се радва сърцето му? Да, тя влезе в него с мрачна, черна сянка - не сама и не такава, каквато я виждаше преди и каквато я сънуваше.”

“Я уже начала – я не восстаю против твоего солнца, но стараюсь примириться с ним и понять, что оно такое и чего от меня хочет – причинить мне боль или сделать меня лучше. Ты должен так же поступить с моей тьмой.”

“Romeo-y-CohibaЭто твой RR SUV.IsoldAПочему?Romeo-y-CohibaОн же с твоей стороны.IsoldAНо ведь в нем ты. Значит, он твой.Romeo-y-CohibaКак он может быть моим, если я его не вижу?IsoldAА как он может быть моим, если я даже не могу в него залезть?”