“— В списке моих версий глобальная пушка занимает второе, последнее место, – старик мягко перебил Председателя, открыто указав, что теория не стоит того времени, которое они на неё тратят.— Что же находится на первом?— Большое, белое, зловещее пятно с надписью «Я не знаю», – признался генерал.”

“Читать же не любил, последнюю книгу осилил примерно сто тридцать два года назад и помнил только то, что она помогала ему засыпать.”

“Дурманящий аромат огромных лилий быстро окутал каминный зал. Лилиан поставила букет в заранее приготовленную вазу и улыбнулась:— Как всегда, мои любимые.— Ты любишь розы. — Помпилио обнаружил поднос с вином и бокалами и занялся бутылкой.— За обедом мы выяснили, что ты всё помнишь.— Да… Но я люблю дарить тебе лилии. Это твои цветы.— Это мое имя, — уточнила девушка.— Это твои цветы, — твердо повторил Помпилио. — Красивые и гордые.— У розы есть шипы.— Оружие выставляют напоказ от неуверенности.”

“Если вы не в состоянии справиться с собственными демонами, последнее, что вам остается - дрейфовать посреди Тихого океана на маленьком плоту...”

“Сънищата не са илюзии в обичайното значение на тази дума. Разумът не си ги въобразява, а ги вижда действително.”

“И, может быть, вся тайна твоей прелести состоит не в возможности всё сделать, а в возможности думать, что ты всё сделаешь, — состоит именно в том, что ты пускаешь по ветру силы, которые ни на что другое употребить бы не умела, — в том, что каждый из нас не шутя считает себя расточителем, не шутя полагает, что он вправе сказать: «О, что бы я сделал, если б я не потерял времени даром!»”

“Он довел меня до кухонного стола, который стоял там же, где и наш стол, и сел, хлопнув себя по коленке. «А! - сказал он так громко, что захотелось заткнуть уши. - Какую удивительную я прожил жизнь!» Мне показалось странным, что он это сказал, потому что про жизнь я у него не спрашивал. Я вообще не успел сказать, зачем пришел. «Родился 1 января 1900 года! Двадцатый век прошагал от первого до последнего дня!» - «Серьезно?» - «Мать подделала мое свидетельство о рождении, чтобы я мог участвовать в Первой мировой! Раз в жизни солгала! Я был помолвлен с сестрой Фицджеральда!» - «Кто такой Фицджеральд?» - «Фрэнсис Скотт Кэй Фицджеральд, мой мальчик! Выдающийся писатель! Выдающийся!» - «Опа». – «Бывало, мы с ее отцом садились поболтать на крылечке, пока она марафет на себя наводила! Очень мы с ним живо беседовали! Выдающийся был человек, не менее выдающийся, чем Уинстон Черчилль!» Я решил, что лучше найти Уинстона Черчилля в «Гугле», придя домой, чем сказать, что я не знаю, кто это. «Однажды она спускается и давай меня торопить! А я прошу подождать минутку, потому что мы с ее отцом как раз посреди восхитительнейшей беседы, а разве такую беседу можно прервать!» - «Я не знаю». – «В тот же вечер, когда я ее проводил все до того же крыльца, она сказала: «Иногда мне кажется, что тебе с моим отцом интереснее, чем со мной!» А мне эта чертова честность по наследству от матери досталась, и опять я за нее поплатился! Я сказал: «Да!» И другого шанса сказать ей «да» мне уже не представилось, если ты понимаешь, на что я намекаю!» - «Я не понимаю». – «Профукал невесту! Классически профукал!» Он начал жутко громко раскалываться и опять хлопнул себя по коленке. Я сказал: «Оборжацца», потому что какие еще варианты, если человек так раскалывается. «Оборжацца! – сказал он. – Именно! С тех пор я о ней ничего не слышал! Ну, что ж! Сколько людей проходит через твою жизнь! Сотни тысяч людей! Надо держать дверь открытой, чтобы они могли войти! Но это значит, что они могут в любую минуту выйти!» ”